Росс Барнаби - Загадка белого «Мерседеса» [Сборник]

— Голландец. У вас нет права даже высморкаться здесь, в Бельгии.

— Если бы мне нужно было право высморкать ваш большой нос, то я получил бы его по телефону. Почему бы вам не перестать разыгрывать из себя крестоносца?

Мужчина поглядел на него бесстрастно, без злости.

— Парень, вы на моей территории и допрашиваете мою служащую в рабочие часы; это мое дело. Вы мне скажете о чем речь, или я вас вышвырну отсюда?

— Спросите ее. Она знает, почему я здесь. И бросьте устраивать драмы. Если бы я захотел, то мог бы быть здесь с отрядом для подавления беспорядков в стальных шлемах.

— Раздави его, Бен, — сказала Люсьена. — Брось его в пепельницу. Он ничего не может доказать.

— Зачем выдавать свой испуг, Жанна д’Арк?

Она повернула голову.

— Иди-ка ты…

Бельгиец усмехнулся.

— Вот ваше удостоверение. Я не дам и горелой спички за него или за вас. Катитесь за дверь и шагайте отсюда.

— Вы мне надоели, — сказал ван дер Валк. — Ваша пасть больше даже, чем ваш нос. Пошли, мисс. Мне не нужны молодчики в стальных шлемах и никакие доказательства. Если у вас есть на два су смелости, вы это признаете.

Мускулы напряглись на лице мужчины. Ноги проделали скользящий шаг боксера, плечо опустилось, и он в тот же момент выбросил вперед свой большой шахтерский кулак. Ван дер Валк, сам не зная почему, почти не старался избежать удара, хотя и мог бы это сделать. Люди пытались его ударить и до этого. Он не сопротивлялся. Инстинкт заставил его втянуть живот, но он опустил руки и стоял. Больше всего досталось его ребрам, но второй удар пришелся в висок. Стена обрушилась на него сзади, плечо онемело, пол закачался и он сел на него; идиотская ситуация — он чувствовал ее комизм. По комнате прошли ноги; равнодушные мокасины Люсьены; дорогие, ручной выделки туфли мужчины, размер сорок четыре, великолепно начищенные с узким носком. Ребра ван дер Валка вздрогнули, ожидая удара. Из открытой двери потянуло холодным воздухом; свист. Он медленно поднялся на ноги и отряхнул табачный пепел с одежды. Два механика с безразличными физиономиями прислонились к стене у двери. Один жевал резинку.

— У вас есть машина? — спросил он, вынув резинку изо рта и разглядывая ее.

Ван дер Валк кивнул и пощупал висок; висок болел.

— Мы засунем вас туда и подоткнем вам одеяльце, — сказал другой.

Они взяли его под руки, не грубо, и промаршировали к «Фольксвагену». Никто даже не поднял на них глаз. Тот, что жевал резинку, неопределенно показал волосатой рукой на северо-восток.

— В дорогу, месье фламандец. — Они вернулись назад к своей работе, даже не оглянувшись. На их взгляд, это было проделано гладко: не чересчур, без шума, как раз в меру. А если потом заявится полиция, то он находился на частной территории и приставал к женщине. Полицейское удостоверение? Никто о нем и не слыхивал.

Ван дер Валк снова потер лоб и сделал гримасу своим ушибленным ребрам. Он завел мотор «Фольксвагена» и выехал с внешнего двора. В том месте, где был проход между машинами, он сделал поворот на сто восемьдесят градусов через автостраду. Ставить здесь машину было запрещено, и он, конечно, был достаточно заметен. Он выключил мотор и остался на месте, как раз напротив гаража, нос машины смотрел в направлении Брюсселя. Он зажег сигарету и запасся терпением. Время тянулось медленно.

Поток быстр несущихся машин действовал усыпляюще; ему хотелось пива. Люсьена больше не появлялась на внешнем дворе, но широкоплечий желтовато-коричневый костюм неподвижно постоял некоторое время у насосов, поблизости от двери в кофейню. Немного погодя он пожал плечами и ушел обратно. Улица, — говорили плечи, — открыта всем, даже идиотам из Голландии. Подошел полицейский и остановился посмотреть на голландский номер машины, затем на него, с ленивым любопытством. Фигура в желтой накидке обогнула машину и приблизилась к окошечку водителя.

— Месье из Голландии? Он понимает, — это же очевидно, — что здесь нельзя стоять. — Фламандский язык его был неуклюж, но вполне понятен. Ван дер Валк вынул полицейское удостоверение и протянул ему. Толстое, буколическое лицо исследовало его, зажав между не очень чистыми пальцами. Он старательно сравнил снимок с прелестными чертами лица владельца. — Какое-нибудь дело? В управлении знают? — Кивок. — Вам нужна какая-нибудь помощь, сотрудничество? — Отрицательное покачивание головы.

— Я не собираюсь очень долго здесь задерживаться, — спокойно сказал ван дер Валк по-французски. Лицо разгладилось и улыбнулось.

— А вы говорите по-французски хорошо. Уверены, что я не могу помочь? Что такое, гараж? — ткнув пальцем. — Большой Бен? Что же он сделал, принимал украденные машины? Он слишкомбогат.

— Мне надо только подождать, больше ничего. Немного нажать на нервы, пока они там гадают, что я делаю.

Полицейский улыбнулся, рассеянно отсалютовал своей перчаткой и прошел дальше.

Ван дер Валк был здесь уже час и семнадцать минут. Он не совсем точно знал, чего именно он ждет, но когда это произошло, он не удивился. Когда дверца открылась, он поднял глаза и усмехнулся. Желтовато-коричневый костюм заполнил все свободное пространство; маленькая машина закачалась на рессорах. Дюжий бельгиец не знал, что сказать; он нервно курил, постукивая рукой по щитку.

— Что скажете насчет пивка? — выговорил он наконец.

— Последний час больше ни о чем и не думал.

— Ладно… Вы знаете дорогу. Или, если вы предпочитаете не…

Ван дер Валк не был настолько чувствителен; он повернул машину.

— Посмотрите второй этаж. Вроде частной конторы. — Они прошли через комнату, мимо большого письменного стола и массы всяких современных приспособлений. Здесь все было по-деловому, но дружелюбно и в беспорядке. — Просто завалили этими каталогами, — сказал крупный мужчина. — Сюда.

Дверь вела в маленькую теплую комнату, украшенную геранью и помидорно-красным твидом. Там было светло и уютно; стояли два кресла и кушетка, в углу маленький бар, телевизор и радиола; больше ни для чего не хватало места. Простая, непретенциозная и приятная комната.

— Специальный бокс для опробования новых моделей, — он открыл две бутылки пива, вынутых из маленького холодильника. — За ваше здоровье.

— За успех новых моделей.

— Голова ничего?

— Немножко болит.

— Зря я вас двинул.

— Мне это тоже не доставило большого удовольствия.

— Вы выдержали знатный удар. — Величайший комплимент; он уже не был больше грязным фламандцем. — Наверное, мне надо вам объяснить.

— Честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы этого не делали. — Но раз задавшись целью, крупный мужчина не отступал.

— Понимаете, Люсьена, она никогда не позволяет к себе притронуться, я имею в виду, мужчине. Я заманил ее как-то сюда, год назад. Она заехала мне в физиономию битым стаканом, — с нежностью сказал он.

— Почти не видно.

— Да, но это стоит иметь в виду. Может быть, — я не говорю, что это так и есть, — но может быть, какой-нибудь старикан приставал к ней, и она двинула его, как меня. Может, она его двинула слишком сильно. Я не знаю, почему вы здесь, но она дала понять, что кто-то умер.

— Умер один человек. Его говорить не заставишь. Пока она молчит, я не знаю, что произошло. Не вполне уверен, что все так уж просто.

— Она немногословна, если ей не хочется говорить.

— Что она сказала вам?

— Ничего особенного. Немножко поплакала. Затем запустила в меня гаечным ключом. Сказала, что я вел себя, как дурак. Может, так оно и есть, а если так, то я хотел бы это знать, поэтому я и решил, что лучше мне выяснить, нельзя ли поговорить с вами наедине, когда увидел, что вы не ушли.

— Она уже наверное переехала границу? — безразличным тоном.

— Я не спрашивал. Я ей сказал, что лучше ей держаться подальше от границы, наверное, там уже дали знать о ней. Я ей сказал, что она может спрятаться, — у меня есть загородный дом. Я знал, что она и слушать не станет. Поэтому я дал ей свой маленький «Порш» и сказал, чтобы она катилась отсюда ко всем чертям. Так она и сделала, ей этого не хотелось, но я заключил с ней вроде сделки, — обещал, что я вам скажу, что поговорю с вами.

— Зачем?

— Не знаю. Я вышел к вам, потому что увидел, что вы ничего не сказали этому шпику. Я подумал, что вы, наверное, знали, что делали, лучше, чем я, как мне кажется. Слушайте, к черту это пиво! У меня есть кое-что получше, — у меня друзья в Бордо.

Он ждал, что появится арманьяк. Тем большим сюрпризом был запах сливянки, наполнивший комнату. Дюжий бельгиец сосредоточенно попробовал.

— Хорошо, — сказал он одобрительно.

— Здорово, — согласился ван дер Валк торжественно.

В ответ он получил медленный, серьезный взгляд. Большая рука опустилась во внутренний карман и появилась наружу, держа пластиковый бумажник, который он бросил на стол рядом с бутылкой.